Падший Ангел

…девочка дочерчивала сложный магический круг на земле.

— Ты уверена, что это безопасно для нас?. — поинтересовался мальчик, стоящий рядом.

— Да, мы же все-таки кое-что умеем, разве нет?

— Ну…

Круг был завершен. Резкая вспышка света, выкрик «Такого не должно было быть!..» провал…

руки, черные руки, они везде…

…они лезут со всех сторон, шарят по телу, ищут

сердце…

разум…

душу…

…все то, что делает человека уникальным…

край, двери открыты, падение, удар в грудь…

— И раз, и раз, и раз!.. — мерно повторял вояка своим ученикам, машущим в такт ему деревянными мечами. Это был тот самый рыцарь, который свое звание оправдывал исключительно силой и тем самым маханием мечом. Не сильно виртуозным, но достаточным, чтобы распинать толпу птицеголовых где-нибудь в полях Аудумры.

Откуда-то сверху, появившаяся совершенно невнятным образом, на голову одного из учеников свалилась девочка. Падая, парень задел мечом стоящего впереди, тот инстинктивно взмахнул своим… Спустя пару секунд весь отряд дружно лежал на траве и стонал. Девочка встала, нахмурилась и пару раз пнула свою посадочную полосу, отчего все на всякий случай заткнулись.

— И два, и три, — закончил считать тренер, — и что это у нас за диверсант такой объявился, а?

Девочка хмуро смотрела в ответ и молчала.

— Значит имени не будет, понятно… Ладно, вы пока себя в порядок приводите, а ты иди в казарму, — … — Вот туда, — уточнил тренер тыкнув пальцем в сторону ближайшего здания, — скажешь, чтобы тебя записали в младшую женскую роту.

Девочка развернулась и ушла куда намекнули.

Минули года. Безымянная училась, тренировалась, росла, менялась, общалась… И все это в порядке убывания. Если мечом она еще кое-как владела, то с общением у нее было совсем туго. Нет, конечно она была знакома со многими учившимися в той же академии, конечно каждый день она говорила «Привет», просила передать ей соль, передавала вещи, если было по пути… Но вот друзей у нее никогда не было. Девочка перестала быть угрюмой, но вместо этого пришла некоторая нервозность. Наорать на кого-нибудь или избить (не сильно (STR=1), но больно) сказавшего плохое слово (в ее адрес) она могла. Так же ее отличала излишняя строгость и постоянное следования всем кодексам: от правил поведения на кухне, до соблюдения всех правил, приписываемых церковью. Была она худа, но жилиста, сама легко переносила как тренировки в полном контакте, так и дальние маршброски. Обычные каштановые волосы длинною чуть ниже лопаток вязала в хвосте, но коротко стричься отказывалась. Так и проучилась она 4 года, пройдя за это время 50 ступеней.

— Ну что, отправим мы тебя в церковь столицы нашего Мидгарда, Пронтеру, значиццо… — протянул командор, заведующий распределением курсантов, — думаю из тебя крестоносец получится лучше, чем рыцарь. Рыцари они должны быть или в крови по уши, или двинутые на голову между этими самыми нашими ушами, значиццо… А ты какая-то никакая. Нипаня-атная… Поэтому уйдешь к церковникам, им виднее, им Один подскажет.

— Вот спасибо! Лестный отзыв, да? Так и напишешь в документах?

— Ну, почти, — улыбнулся командор, — в документах пройдешь как глубокий человек со своим внутренним миром, и все такое. Пусть прослезятся и вынянчат. Все, тут до Пронты-то недалеко, чай сама дойдешь. Щас я документики заполню и через десять минут, прощай рота, значиццо…

… в церкви на коленях стояла мечница и молилась. Молилась она невнятно, иногда дергаясь, по лицу ее пробегали гримасы.

Сквозь щель в двери кабинета отца Бискусса на юную мечницу смотрели двое.

— Что думаете, отец Бискусс?

— Не знаю даже. Я понимаю, сложное детство, но она… Несколько экспрессивнее, чем полагается быть Крестоносцу. Да и эти случаи, с тьмой… Вроде бы припадков сильных не было, но сочащийся темный туман из рукавов — может для мечников это мелочи, но мы не можем оставить такое без внимания! На мой взгляд нам стоит взять ее под свою опеку. Пусть она никогда боле не сможет стать рыцарем, крестоносцем, послушником или кем-либо еще… Но пусть проживет свою жизнь в мире в нашем монастыре. Быть может ей и предоставится второй шанс!

— Не стоит торопиться, отец Бискуссс… — хищные красные глаза смотрели на священника из притененного угла кабинета. К двери подошла высшая жрица, и крутя в руке крестик стала разглядывать предмет обсуждения, — Ее тьма… Не имеет ничего общего с этим морроканским адом. И вообще, это что-то особое. Ее нервозность, это не одержимость дьяволом, а скорее борьба с ним. А что может быть важнее для крестоносца, как не борьба с дьяволом! Умея сдерживать его внутри, находясь в состоянии постоянной борьбы, она никогда не проиграет тьме снаружи.

— Но, Мэгги, вы уверены ли…

— Да. Я сама с ней поговорю.

Носительница красных зрачков взглянула на небо.

— Сегодня будет дождь ночью. Поговорите с ней, скажите, что ее посвятят в крестоносцы, Церковь дает добро. И скажите ей прийти на кладбище за зданием ночью… Я хочу поговорить с ней лично…

— Дщерь моя, скажи же мне, каково твое желание стать крестоносцем?

— Не важно. Ммм… — безымянная поморщилась, сообразив, что ляпнула немного не то, чего от нее ждали, — не буду врать, что оно велико, но рыцарем мне не стать. А у крестоносцев цель более четкая, так мне легче.

— Тебе не хватает сосредоточения? Твоя концентрация постоянно размывается, я правильно постигаю твою проблему?

— Нет никакой проблемы. Да, мне сложно сосредотачиваться на чем-то. Отец Бамф, верно?

— Верно… Ты слышала мое имя?

— Отец Бискусс назвал вас так, когда вы пригласили его в кабинет. Я пытаюсь помнить все.

— Зачем, дочь моя? Тебя волнует, что ты можешь что-то упустить?

— Нет. Просто когда я помню, у меня меньше причин для нервов. Так проще.

— А. Хм. Ясно. А что же волнует тебя, что размывает твои мысли, дитя мое?

— Это… Просто… Нервы, что ли. Ну, неспокойствие. Мне всегда неспокойно. Хочется чего-нибудь встать и кому-нибудь врезать, — после этой фразы мечница впала в ступор. Плотно сомкнув губы и выпучив глаза, претендентка на роль слуги Господа судорожно пыталась сообразить, чем ей грозит подобное заявление.

„Да-а, не следовало так говорить… Меня сейчас точно отправят куда подальше отсюда… В какой-нибудь старый, древний, рассыпающийся монастырь…“

— Мхм… Ца… Ну что же… Скажи мне, ребенок, а часто возникают такие порывы, часто ли ты их сдерживаешь.

— Не всегда, отче, — покраснела девушка, — но только если нарываются… Хотя это не может быть оправданием для слуги Господа…

— И верно, не может… Но став слугой Одина, быть может ты перестанешь совершать подобное? Ну, или у тебя будет хотя бы официальный повод это делать, — легонько подмигнул с усмешкой отец Бамф, — ладно… Приходи сегодня в полночь на кладбище, и ничему не удивляйся, молю. Я сам не очень понимаю этого, но высшей жрице виднее…

— Хорошо.

„Как спокойно, странно спокойно она перенесла такое приглашение…“ — подумал священник.

Ночь была достаточно контрастной. Нельзя сказать что темная — она была просто черной, но блекло-черной. Будущий крестоносец шел и никак не мог для себя определить, как же называть такие ночи. Вроде бы ночь черная, но во время молнии все вокруг озаряется и становится серым. Вокруг бьет дождь, добавляя непонятную окраску-отблеск, и под ногами зеленеет трава. Девушка откровенно злилась на ту тупую высшую жрицу, которая вытащила ее в такую погоду на кладбище, но назад не отступала, а непреклонно шла вперед, закрывая лицо рукой от дождя.

— А вот и ты! — из-за очередного креста появилась Высшая Жрица Магалета. Когда очередная молния била где-то за стенами Пронтеры, глаза Мэгги начинали казаться слегка розовыми. В темноте же ее глаза были неразличимо темного цвета.

— Ну я тут, и чего тебе надо? Посвящения под струями дождя?

— Нет-нет… Всего лишь молнии и ночь.

— Так это все-таки часть твоего ритуала… Ну и что ты мне расскажешь? Мне зачитать клятву?

— Девочка… Девочка пришедшая из другого мира, ты помнишь, кто ты?

К одной руке прибавилось вторая — но не затем, чтобы прикрывать лицо от дождя, а попросту сжимать голову в тисках… Мечница упала на колени.

— нет…

— Да!-Да! Ты не помнишь, ты просто знаешь, что это НЕ ТВОЕ!

— Нет… Не надо…

— Надо! Расскажи же, что случилось? Что за Тьма скрывается в тебе? Что это за зверь?

Глаза мечницы пытались выскочить из орбит, руки все сильнее сжимали голову, впечатывая уши в череп. Но голос проникал в самые глубины мозга, минуя слух…

— Нет! НЕ ЗВЕРЬ! НЕ ЖИВОЕ!..

— Да-а… Именно… Живое… — Магалета начала обходить крест и придвигаться ближе, — Что у тебя там такое живое и копошится? Где? В сердце? В голове?

— Не… Не копо… Не живое… НеееттттТТТТ!.. эээ… ААААА!!!

— Да-а… Так что это? Оно пришло из портала, да?

— Пошла… Пошла в задницу, стерва! — выкрикнул сомнительный претендент на крестоносительство. Девушка резко встала, сделала несколько шагов вперед и снова упала на колени, — Да, !.. Что же…

И тут шум дожд прорезал вопль. Простой девичий крик, граничащий с визгом. В разные стороны от девушки растекалась мгла, вокруг вспыхнул свет, имевший форму креста.

— Да… Крест белый, а она в середине… Так и есть. Мученик. Страдания предначертанные свыше, и сила пришедшая из прошлого… А тьма лишь паразит на ее душе. Ну, ничего странного.

Магалета вытащила из-за креста какие-то доспехи и не напрягаясь кинула их в мечницу. Ничего сильно волшебного не произошла — доспехи коснулись девушки, отчего та получила небольшое ускорение назад, тьма исчезла, равно как и крест.

— Кха-кха… Окх-кха-кха… Хааа… Хааа… — девушка тяжело дышала.

— Знаешь, у тебя неплохая такая фигура, — с усмешкой заметила Магалета, — стройная такая, ничего выдающегося… Но извращенцы западать на тебя будут, — жрица отвернулась и пожала плечами, — естественно! 14-летняя девушка-крестоносец в уникальных черных доспехах… Никто даже не догадается, что это не цвет краски, и даже не особый материал…

Кашляя, безымянная смотрела на черный блестящий доспех рядом с ней.

— Что… это…

— Тьма, которая в тебе — это паразит. Чья-то потерянная душонка. Грязная, стоит заметить. Может бандит, или просто проститутка… Может просто вечно пьяный лесоруб. Она-то тебя всегда и подзуживает. Я заточила часть ее в доспехах. Далеко с ними не разлучайся. Носи на себе. Душонке будет не по себе, а тебе поспокойнее, — закончила Мэгги, помолчала с полминуты и добавила, — Ну-с… И чем мы собираемся заняться?

— Защищать людей… Чтобы не было таких вот душонок… — безымянная скрутила кожанный доспех на груди, — Как эта, внутри меня… Чтобы был мир… Спокойствие…

— Да ладно тебе! Всех не спасешь, — Магалета усмехнулась, — сим нарекаю тебя Аегис, что значит Щит. И да оградишь ты людей от боли их, примешь ее на себя… Ибо ты — мученик, обычный человек, ни разу не святой, который просто и объяснимо злится. Ищи свой путь, хотя я не вижу у тебя какой-то особой судьбы.

— Мне не нужна особая судьба… — Аегис, покачиваясь, встала и подняла доспех, — как-нибудь обойдусь и обычной.

— Не хмурься. Боль может приносить радость.

— Как это интересно…

Прошло время… Аегис была принята в Святой Легион. Пару раз участвовала в крупных боях. В обычной жизни она стала спокойнее, но в боях… Резкое слово вырывалось из ее уст, и злость кипела в таком неоднозначном сердце. Видя несправедливость она шла ее исправлять, хотя могла быть не права. Постоянно переходя из одного отряда в другой, она всегда возвращалась в свой Легион.

Но однажды…

Угрюмая девушка бежала по мостовой. Бои уже шли, а она все еще не имела официального перевода в Святой Легион.

„Моррок, да как я только могла! Опаздываю вечно, как будто занята чем-то… Ах, да когда я себя приучу не влезать во все, что мне кажется неправильным…“

Подбежав к пункту сбора, девушка диким взглядом обвела окружающих. Знакомые лица из Святого Легиона и загадочного Храма Ангелов. Она никогда не задумывалась, есть ли у этих Храмовников крылья. Ее вообще больше волновали битвы, которые волновать крестоносца должны ишь косвенно. К Аегис подошел высший священник и молча протянул ей руку.

— Эм… Мне к вам можно, да? Я это, как бы, храмовником почислюсь некоторое время, да?

— Разве можно стать Ангелом лишь на чуть-чуть? — улыбнулся Хикари.

— Не знаю, — не задумываясь ответила Аегис и пожала его руку.

Прошло еще несколько битв. Аегис все больше привязывалась к Храму, хотя и не упускала возможности вмешаться куда не следует. Но Храм вновь и вновь протягивал ей руку. Мученик был смущен. Впервые, девушка не знала, что делать.

— Хикари, ты знаешь… Я решила остаться с вами навсегда. Лишь… Я не ангел. И не свет. Я страдаю, но и от меня страдают другие. Я глупое маленькое возмездие. ) Когда я достигну своих высот… А потенциал мой ограничен… Прошу считать меня Падшим, я хочу нести эту ношу… Боль может приносить радость… Если эту боль ты снял с другого… Как ношу…

______________

Это квента, поэтому описываемые здесь лица частично реальны. :) Возможно даже вы кого-то узнаете.

Я спрашивал у предыдущего автора, почему его присты поклоняются Одину — и вот те нате! Мои тоже оказывается. :) Значит память мне изменила.

Я пишу плохо, я знаю, не судите строго.

Профа: беби-круз. Она поступила в академию в возрасте 11 лет.